22 августа 1792 года ямбургский купец Дмитрий Петров сын Павлов «сторговал» у липецкого купца Родиона Иванова сына Неверова, жившего в бывшем г. Романове, ржаной муки 1000 пудов «ценою за каждой по двадцати по четыре копейки с половиною» с тем условием, «чтобы ему Павлову ту муку принять… в том бывшем городе Романове того 792 года в октябре месяце непременно». И, в подтверждение своих слов, дал Неверову 15 рублей задатка. Но обещания не выполнил. Пришлось Неверову в январе 1793 года самому ехать в Ямбург. Увидя липецкого гостя, Павлов заявил, что крупных денег нет – «употреблены все в товар» - и дал ему еще 60 рублей, пообещав приехать в бывший г. Романов за мукой на своих подводах. И точно, в конце февраля «извощики» Павлова прибыли с подводами в бывший г. Романов, но без денег. Неверов был осторожным торговцем, муки не отпустил и, «дабы не понести по купеческой коммерции убытка», решил продать ее другим «охочим людям».

    ГАЛО. Ф. 15. Оп. .1 Д. 340. Л. 2 об-3.

 

    В мае 1798 года дьячек Пятницкого храма села Подгорное Липецкого уезда Федосей Наумов, сотский Петр Щедрин и ктитор отставной каптенармус Прокофий Бесчеревных подали в уездный суд доношение о краже церковных денег. В ночь на 30-е апреля «незнаемо какие» воры, «провертев буравлем деветь щелей» в боковых дверях храма, проделали дыру, вынули дверной засов и похитили «собранныя церковныя медною монетою деньги… всего по примеру рублев с сорок или болея». Чем закончилось следствие по данному делу, неизвестно, но оно свидетельствует о том, что и в старинное богобоязненное время хватало отпетых мошенников.

ГАЛО. Ф. 8. Оп. 2. Д.1444. Л. 10.

 

    В воскресный день 16 февраля 1802 года на торговую площадь Липецка прибыл купец Лаврентий Терпугов из бывшего г. Романова. Отыскав свободное место, он не спеша расположился на нем и приготовился торговать рыбой с саней. Мороженый судак с таранью идут в зимнее время на ура!  Но не тут-то было! Откуда ни возьмись, появились братья Медведевы, затаренные соленой сомовиной, и принялись сгонять романовца с места, чему были свидетелями коллежский регистратор Василий Логинов и мещанин Иван Кашеваров. Пока старшие Медведевы толкались с Терпуговым, меньший обрезал веревки на его возах. К месту ссоры подтянулись купцы Куницын и Неверов. Первый смерил Терпугова взглядом и бросил: «Кто ж приказал тебе тут стоять?.. Тебе не только на площадь, но и в город пускать не надо!». Данила Неверов, между тем, шагнул к возам «и начел из оных выметывать рыбу». Что было делать романовцу? Ретироваться или дать отпор нахрапистым липчанам? Терпугов решил драться. Выхватив из саней мерзлого судака, он швырнул его Ивану Медведеву «в голову, которым и проломил до крови». Началась потасовка. Участники ее, в конечном итоге, оказались в полицейском участке. На голове Медведева «против леваго виска к маковки» обнаружилась большая рана, из которой вытекло много крови… Дорого же мог обойтись 42-летнему романовскому купцу Лаврентию Степанову сыну Терпугову точный бросок мерзлой рыбой, если бы Медведев не согласился на мировую. «За оный бой» суд положил взыскать с метателя 25 рублей! Деньги приличные! На них в то время можно было купить 5-6 коров или целое стадо овец!  

 ГАЛО. Ф 15. Оп. 1. Д. 586. Л. 213-291. 

 

    31 октября 1853 года в Липецкий земский суд явились двое местных крестьян. Левая рука одного из них, бледного и испуганного, была обмотана пропитанной кровью повязкой.

    -  Егор Леонтьев я, - представился его спутник судебному начальству. - Дворовый человек помещицы Рахманиновой. А это, - он указал на раненного, - одной со мной вотчины Яков Шубин. Барыня приказали вести его в Липецк для отдачи в рекруты, и уж были заложены лошади, но этот дурень, чтобы избежать рекрутчины, взял топор да саданул себе по пальцу!

   Липецкий медик осмотрел руку крестьянина и вынес следующее заключение: «Действительно, Шубин отрубил себе топором у левой руки половину первого колечного сустава большого перста».

   Были допрошены члены семьи Шубина и прочие крестьяне госпожи Рахманиновой, урожденной Федцовой, вдовы губернского секретаря Георгия Николаевича Рахманинова. Выяснилось, что Шубин «изувечил себя без всякого стороннего участия или подговора, а собственно по своей воле для избежания военной службы».

   На основании законов самоискалеченному крестьянину был вынесен следующий приговор: «Липецкой помещицы губернской секретарши Марьи Николаевны Рахманиновой деревни Никольской, Бычок тож, крестьянина Якова Герасимова Шубина 33 лет, несудимого, неграмотного, повальным обыском неодобренного за умышленное изувечение пальца… наказать розгами девятью десятью (90) ударами и отдать в военную службу, а в случае неспособности к оной… отдать в арестантские роты гражданского ведомства на десять лет… а по неспособности его к работам, сослать в Сибирь на поселение».

    ГАЛО. Ф. 8. Оп. 1. Д. 55. Л. 341-342 об.