Г Л А В А    16

 

       В отсутствие хозяина Оливия прилежно исполняла все вверенные ей обязанности. Бумажные дела были в порядке, нереализованные товары  на  полках тоже, помещения отличались чистотой и уютом. Посетители торгового поста могли с удобством расположиться за крепким дубовым столом на лавках, чтобы поесть, выпить чаю или рому и поговорить после свершенных сделок. Поздними вечерами, когда осенняя прохлада уже давала о себе знать, она растапливала большую печь.

       Охотничий Лук всегда был у Оливии под рукой. Он исполнял обязанности переводчика и присматривал за порядком в фактории.

      В один  из  дней середины сентября Оливия в отсутствие посетителей сидела с детьми за столом и преподавала им азы чистописания. Витя с Дашей были сообразительны, но уж больно подвижны. Из-за этого чернила попадали не только на листы бумаги, но и на них самих. Проводя уроки, Оливия иногда бросала взгляд через раскрытую дверь на худощавую фигуру Дика О’ Лири, занимавшегося с отцом постройкой сарая под кузнечное дело. Она точно знала, что голубоглазый ирландец в нее влюблен. Недавно на вечеринке по случаю дня рождения Яна Вескампа он, похоже, немного перебрал со спиртным и признался Оливии, что равной ей по красоте нет никого на свете. Но каким бы ни был славным Дик О’Лири, не он занимает ее мысли. Дэнис Хук, хозяин торгового поста, вот кто ей нравится!.. Она и не заметила, как уважение к мужчине переросло в теплое и нежное чувство. Его словно выточенное из камня красивое лицо с большими голубыми глазами снится ей каждую ночь. Как же хочется прильнуть к его могучей груди, почувствовать ласку крепких рук, впиться устами в твердую линию губ!..

      Оливия вздыхала и улыбалась своим мыслям. Краем уха она слышала, как сидевший у входа Охотничий Лук беседует со старым Эзебанисом, негасегом, пришедшим за патокой. Первую пору Оливия побаивалась индейцев. Даже дружелюбные негасеги вызывали в ней страх. Приходя в факторию, они приносили с собой чужой непривычный запах костров, невыделанных шкур и медвежьего жира. Они казались ей подозрительными и ненадежными. Не раз ей представлялось, как острые ножи дикарей скальпируют несчастных белых поселенцев. Под стать им были и канадские звероловы. Грубые, неотесанные скитальцы, казалось, лишь цветом кожи отличались от индейцев. Постепенно Оливия перестала испытывать перед теми и другими трепет, но продолжала относиться к ним с недоверием. И как мог Джордж Хук жить среди них?! Нет, не понять ей этого. Недавно он появился в фактории, и она приняла его за индейца!

      Услышав незнакомые голоса, Оливия отправила детей на второй этаж и повернулась к открытой двери. Порог переступила пара акадийских охотников, судя по особой одежде из замши и французскому акценту. Присев с ее разрешения за стол, один из них, высокий брюнет с карими глазами, попросил рому, а другой, голубоглазый и светловолосый, изъявил желание выпить чаю. Когда Оливия поставила на стол кружку рома, брюнет привлек ее к себе и поцеловал ей руку.

      - Благодарю вас… Меня не обманули – вы прекрасны!     

      - Пустите, - потребовала она.

      - Назовите свое имя.

      - Оливия … Отпустите же!

      Появился Охотничий Лук и бросил суровый взгляд на темноволосого гостя. Отпустив Оливию, тот поднял кружку и в несколько глотков осушил ее. Охотничий Лук отвел девушку в сторону.

       - Хозяин говорил, что крови плачмонов в поселке лучше не проливать.

       - Ну что ты, Таби, - улыбнулась Оливия. - Убивать француза за поцелуй руки – это уж слишком!

       - Не Таби это будет делать, - покачал головой индеец, - а Китче Пишу… Эзебанис твердит, что негасеги уже на пути к торговому посту.

       Оливия призадумалась. Не хотелось, чтобы с гостями в поселке случилась беда. Навлекать на Хуктаун гнев канадских и акадийских властей было крайне опасно.

       «Будет лучше, - подумала девушка. - Если эти охотники уберутся отсюда подальше».

      Она  подошла к столу и поглядела на темноволосого гостя.

       - Вы здесь за тем, чтобы пить ром и целовать мне руки?

       Голос ее был до того строг, что товарищи недоуменно переглянулись.

       - Оливия, - проговорил брюнет на хорошем английском. - Вам не к лицу эта строгость… А, вообще, у меня есть несколько шкурок для обмена на  порох, пули  и  кое-какую провизию.

      - Тогда произведем обмен и попрощаемся.

      - К чему эта спешка?.. Мы с другом посидели бы здесь…

      - Знайте! - перебила Оливия. - Сюда идут негасеги, и ведет их Китче Пишу. Его вам стоит бояться.

       Брюнет что-то сказал своему товарищу. Тот побледнел и медленно поднялся на ноги. Видно было, что он напуган, но изо всех сил старался выглядеть достойно. Брюнет передал Охотничьему Луку шкурки и, получив  нужный товар, направился к выходу. В дверях он остановился и поглядел на Оливию.

       - Не здесь ваше место… Я позабочусь о том, чтобы вы его сменили.

      - Да кто вы такой?! - воскликнула девушка. - Это возмутительно!

      - Меня зовут Жан-Рене Лятур. До скорого свидания.

      Оливия и Охотничий Лук, выйдя  наружу, посмотрели вслед удалявшимся французам. Когда те миновали луг и приблизились к березовой роще, где-то возле двора Макдермотов вдруг раздался громкий боевой клич.

      - Негасеги! - прошамкал морщинистый Эзебанис, сидя на лавке и удовлетворенно кивая головой.

 

                                                Г Л А В А    17

 

       Заслышав боевые кличи, Егор остановил отряд у устья Порохового Ручья. Он догадался, что это жаждущие мщения воины негасегов гонятся за двумя акадийцами.

      «Что предпринять? - вертелось в его голове. - Негасеги гонят Серебристого Лиса прямо на меня!.. Захватить его в плен?.. Но тогда Рысь потребует выдать его… В гибели Лятура будут винить и аланксов… Нужно ли это неокрепшему племени?.. А поселку?.. Нет и нет!..»

      Задумавшись, Егор не заметил, как трое его воинов бросились наперерез беглецам, чьи фигуры уже мелькали среди стволов вековых деревьев.

      - Стойте! - прокричал он им вслед.

     Но было уже поздно. Ведомые Воби Намой аланксы его не слышали. Они мчались на всех парах к поимке Серебристого Лиса и его товарища. Те, то и дело, оглядываясь, не видели, что происходит впереди. Лишь в последний момент один из них осознал опасность и, круто сменив маршрут, кинулся в растущую на левом берегу ручья чащобу. Другой последовал было за ним, но, споткнувшись, упал и, тут же был схвачен.

      Егор рванулся к месту пленения беглеца.

      - Кто ты? - спросил он у акадийца, в глазах которого мешались страх и отчаянье.

      - Этьен Легран из Порт-Ройала, - выдохнул юноша на неплохом английском. - Я не сделал ничего дурного…

      Боевые кличи негасегов зазвучали ближе.

      - Тебе повезло, что попался в руки аланксов, - сказал Егор. - Отпустите его!

      Воби Нама с недоумением поглядел на своего сагамора.

     - Воби Аланкса знает, что делает?

     - Отпустите плачмона! - повторил Егор.

     Этьен Легран, пробормотав слова признательности, бросился к тому месту в чаще, где скрылся Лятур. Прежде чем нырнуть в подлесок, он крикнул:

      - Я не забуду твоей доброты, Хук!

      Егор принялся объяснять аланксам причины своего поступка. Едва он успел это сделать, как подоспели негасеги.

      - Рад встрече, Аланкса! - воскликнул запыхавшийся Рысь. - Мы преследуем двух плачмонов… Ты видел их?.. Куда они сгинули?

       Заметив, как несколько негасегов принялись тщательно осматривать все вокруг, Егор поспешил сбить их со следа.

      - Плачмоны, увидев нас, свернули к западу, а потом побежали в северном направлении.

     Рысь поблагодарил Егора и повел своих воинов вверх по Асенсибосису. Посмотрев им вслед, Егор вздохнул. Негасега ему обманывать не хотелось. Они были товарищами, не раз навещали друг друга, вместе рыбачили и охотились. Но на что решиться, если в силу вступают такие обстоятельства, как благополучие соплеменников и безопасность родственников? Иногда приходится делать трудный выбор.

     - Возвращайтесь к Мелапсвагамоку, - сказал он аланксам. - А я с Сикведаис навещу торговый пост.

 

                                     *                            *                    *

                             

      Денис Юрьев, удобно расположившись на палубе быстроходной пинасы, шедшей вверх по Малому Медомаку, радовался возвращению домой, как мальчишка. Он здорово соскучился  по  детям, Оливии,  Охотничьему Луку и по поселку вообще. Накупив подарков, он предвкушал восторг близких людей с сознанием собственного достоинства. Ему редко доводилось быть щедрым дарителем, и самодовольная улыбка частенько появлялась  на  его  обветренных губах.

      Настроение становилось еще лучше, когда Денис посматривал на семейство Грэма Грина, разместившееся на разобранных частях лесопилки. Как и было обещано, сэр Чарльз нашел для Хуктауна опытного пильщика. И, кроме того, лично обязал капитана военной пинассы доставить Гринов, индейцев и Хука с грузом до Совиного острова.

       Сидевшие на корме Сигаван и Вобтегуа, молчаливые и сосредоточенные в окружении белых людей, с почтением посматривали на огромные лопасти колеса лесопилки и на пушку с коротким стволом.

    «Громко говорящее ружье» было подарком поселку все того же сэра Чарльза. Пасааку, Красная Сосна – так прозвали Дениса аланксы – первым же выстрелом из пушки в Широком заливе снес верхушку канадского кедра, чем вызвал у индейцев подлинное восхищение. Покорил он их еще и тем, что без промаха метал нож в цель.

      - Красиво здесь, мистер Хук, - произнес Грэм Грин, оглядывая поросшие величественными соснами и елями берега реки. - Поселок расположен в не менее привлекательном месте?

      - Можете не сомневаться, - заверил Денис. - Вам понравится.

      - Надеюсь на это…

      - А что здешние индейцы, их стоит опасаться? - спросила Ханна Грин, голубоглазая супруга пильщика, прижимая к объемистой груди последнего отпрыска. Пятеро остальных детей, две девочки и три мальчика, с открытыми ртами осматривали проплывающие мимо виды. - В Массачусетсе мы, надо вам сказать, не имели никаких неприятностей с нипмуками.

      - До сих пор, миссис Грин, - пояснил Юрьев, - не было повода обвинить индейцев в плохом поведении.

      Он счел нужным умолчать о случае с одноглазым сагамором монтанье.

      - Это хорошо, - заметил пильщик. - Для трудолюбивых людей нет ничего лучше мира и согласия… А пушка, что подарил сэр Чарльз Хобби, она для чего? Неужто, из нее придется палить по людям?

       Денис потрогал мочку уха.

       - Мы живем в неспокойное время, мистер Грин, и должны держать оружие наготове… Помните, что сказал сэр Чарльз перед нашим отплытием?

      - Припоминаю. Он показал на пушку и проговорил: «Возможно, она никогда и не выстрелит, а может спасти невинных людей».

      - Выстрелит! - ухмыльнулся один из матросов. - И не раз.

     Грэм Грин покосился на словоохотливого матроса, но не проронил ни слова. Денис вспомнил о вероисповедании седовласого пильщика, хмыкнул и почесал затылок. Неважных защитников он вез для Хуктауна. Разверзнись небеса, но квакер ни за что не возьмется за  оружие!

      На Медомаке резвились утки, оглашая окрестности громким кряканьем. В лесу заливались пением птицы, слышался быстрый и громкий стук дятла.

       Последние мили по сужающейся и извилистой реке дались пинассе нелегко. Повсюду торчали коряги и валуны. Матросам приходилось маневрировать, чтобы избежать столкновения, а то и пробоины. Но вскоре Юрьев увидел знакомые силуэты желтых сосен Валойяса – Совиного острова. Когда судно поравнялось с устьем Росистого Ручья, он повернулся к Грэму Грину.

       - Взгляни-ка вон туда! Подойдет для лесопилки?  

       Вся семья квакеров обратила взоры на небольшой ручей с красивым водопадом.

       - Мистер Хук, - воскликнул глава семейства, - поток быстр и полноводен, а это самое главное.

      А вот и башня блокгауза торгового поста! Идущее вверх по реке судно, похоже, заприметили давно. На пристань высыпал весь поселок. По мере приближения Денис узнавал каждого встречающего, но глаза останавливались на дорогих ему лицах. И как только нос пинассы уткнулся в песок, он соскочил на берег и бросился целовать своих двойняшек. Пожал потом руку Охотничьему Луку, улыбнулся Оливии и поклонился всему люду. Завидев Егора, стоявшего с незнакомой рыжеволосой девушкой, он крепко обнял его и трижды расцеловал.

      - Уж не мою ли невестку ты держишь за руку? - спросил он, глядя на симпатичное лицо Сикведаис.

      Егор улыбнулся.

      - Скоро сможешь назвать ее так.

      Не разобрав ни единого слова из разговора двух братьев, девушка смущенно прижалась к плечу избранника.

      - Ладно, - сказал Денис, - потом расскажешь о ней подробнее.

      Заприметив Рысь, он пожал руку и ему.

      - Разрази меня гром! - гаркнул Патрик О‘Лири, показывая на содержимое пинассы. - У нас будет лесопилка!.. Дэн, ты великий человек!

      - Господь услышал мои молитвы! - воскликнул Эбенезер Дуглас. - Упал с души груз.

      Юрьев обвел взглядом собравшихся и крикнул:

      - На следующее лето здесь будет стоять еще и мельница!

      - Да что ты?! - удивился Йоханн Вескамп.

      - Вот заживем! - порадовался Харальд Юхансон.

      - Ура, Дэну Хуку! - завопил Патрик О’Лири. - Ура, благодетелю!

      Поселенцы крикнули троекратное «ура» и принялись обмениваться впечатлениями. А Сигаван и Вобтегуа, тем временем, собрав вокруг себя негасегов и аланксов, во всех подробностях описывали увиденное во время путешествия. Не обошлось без рассказа о поразившей их пушке, которая, по их словам, гремит ничуть не слабее громовержцев Падонгиаков – семерых братьев, полулюдей-полуптиц.

      - Папа, папа! - тянули за руку отца двойняшки. - Ты привез нам подарки?

      - Привез, мои золотые.

      - Так, где же они?

      Денис сходил к пинасcе за двумя свертками.

      Витя и Даша развернули их и ахнули. Первый кинулся к местным мальчишкам хвалиться большим игрушечным парусником, а девочку тут же обступили сверстницы, рассматривая во все глаза необыкновенно красивую куклу с румяными щечками, пышной прической, атласным платьицем и такими умопомрачительными туфельками, что на них даже крепились позолоченные пряжки.

      Оливия, стоя среди женщин поселка, не могла оторвать взгляда от Дениса. Красивый, высокий, широкоплечий, он затмевал собой всех остальных. Сердце сироты сладко сжималось, когда его голубые большие глаза останавливались на ней.

      В последовавшей разгрузке приняли участие, как жители поселка, так и матросы капитана Хью Хендерсона. В работу включились и несколько аланксов. Надменные негасеги, потерпевшие  неудачу в погоне за двумя французами, с мрачным видом  наблюдали за происходящим со стороны.