Г Л А В А    14   

 

     Густые заросли красного сумаха, росшего на берегу Каменистого ручья, впадавшего в Малый Медомак, медленно раздвинулись и сквозь них проглянуло широкоскулое одноглазое лицо индейца. Черный и блестящий, как око змеи, глаз быстро обшарил поляну с астрами и папоротником и исчез в листве. Спустя мгновение военный сагамор племени монтанье вышел на поляну, ведя за собой рыжеволосую и зеленоглазую девушку. За ними один за другим выбрались из чащи три индейца и два белых человека.

      - Асенсибосис, - сказал сагамор, кивая на ручей.

      - А может, Небискатсибосис? - предположил один из белых, обладатель орлиного носа, тонких темных усов и небольшой бородки. 

     - Кашту Майкан знает, что говорит. Прошлой осенью он подстрелил здесь дикобраза.

      - Первой же стрелой? - В вопросе слышалось легкое подтрунивание, но сагамор пропустил это мимо ушей.

      - Стрелы Кашту Майкана всегда летят точно в цель. Или Серебристый Лис забывчив?

      В этот момент на дальнем конце поляны послышалась возня. И белые, и индейцы залегли в траву. Черный Волк приподнял голову и посмотрел в сторону колеблющихся стеблей папоротника у молодого березняка. На его смуглом скуластом лице мелькнула жесткая ухмылка.

    - Если сагамор будет меток, Серебристый Лис сам освежует добычу.      

       Вскочить с натянутым луком и выпустить стрелу, было для вождя монтанье делом секунды. Усыпанный длинными иглами дикобраз, слабо фыркнув и покачнувшись, повалился на бок.

       Жану-Рене Лятуру пришлось сходить за подстреленным дикобразом, освежевать его и подготовить к жарке, пока индейцы занимались костром.

       - Черный Волк сегодня не в духе, - сказал он своему белокурому и голубоглазому другу Этьену Леграну.

       - Чем ближе мы к торговому посту, тем он мрачнее, - согласился тот, бросив взгляд на сагамора.

       - У него есть причины хмуриться, - сказал Лятур, ловко насаживая на березовые прутья куски дикобраза. - Как-то в фактории он сунулся к бочонку с ромом, а этот новый владелец Хук огрел его кнутом… Не сильно, и сагамор не придал бы этому значения, не будь с ним других индейцев. Он клянется, что не успокоится, пока не смоет позор кровью.

      - И ты позволишь ему свести счеты с торговцем?

      - Только не в этом походе!.. Здешние индейцы ценят Хука. В преддверии Большого совета их лучше не злить. - Он кивнул головой в сторону девушки. - С нас довольно и того, что Черный Волк выкрал у аросагунтакуков рыжеволосую молчунью.

      Чуть позже Лятур, Легран и индейцы жадно поглощали жареного дикобраза. Какому-нибудь изнеженному шевалье из Квебека этот обед внушил бы отвращение, но только не потомку знаменитого авантюриста Шарля де Лятура, считавшего первобытные земли Акадии своей вотчиной и имевшего от представительниц разных племен кучу меднокожих и темноноглазых отпрысков. От одного из них и вел свою линию Жан-Рене. По мнению долгожителей, он во многом походил на своего дерзкого прадеда. Как и тот, он с легкостью общался с самыми дикими краснокожими Канады, а мог в отделанном батистом и кружевом мундире лейтенанта королевских войск покрасоваться на губернаторском балу в Квебеке. Но дух бродяжничества в нем был главенствующим. Переодевшись в замшевые наряды и обувшись в удобные мокасины, Жан-Рене Лятур по поручению губернатора покрывал огромные расстояния, знал каждую тропку и ручей восточнее реки Кеннебек.

      На этот раз вот уже три недели он путешествовал по девственным землям северо-востока с важной миссией. Губернатор Акадии Даниэль Оже де Сюберказ послал его к абенакам, чтобы убедить их собраться на совет. Затраченные усилия не пропали даром. Паувау должно было состояться в конце сентября в землях пенобскотов.

       Три дня назад Лятур гостил у Венонгонета - главного сахема пенобскотов. Лукавый вождь подтвердил, что совет пройдет на его территории, но не дал вразумительного ответа касательно своей позиции на нем. И это невзирая на дорогие подарки – широкополую шляпу с серебряной пряжкой и большим страусовым пером, острый нож с рукоятью из слоновой кости и позолоченные браслеты!

        Прежде чем пойти к Окпоку, деревне малеситов, чтобы оттуда тронуться на совет, Лятур приобрел у пенобскотов за разные побрякушки связку мехов и продвиулся еще дальше к юго-западу. И монтанье, и малеситы утверждали, что в поселке на Малом Медомаке не только поменялся хозяин торгового поста, но и появились новые жилища. Лятур задумал провести рекогносцировку. Он считал, что против поселка рано или поздно придется предпринимать меры. Потому, что каждый крошечный пункт Новой Англии, в конце концов, превращался в город. Раздражали Лятура и негасеги. Эти наглые родственники норриджевоков воткрытую ненавидят жителей Новой Франции! Да, он перегнул палку, когда под действием алкоголя согласился затащить на борт шхуны «Луара» молодого негасега, но тот ведь сумел бежать. Казалось бы, инцидент исчерпан. Куда там!.. Посланный из Квебека к негасегам реколетт отец Жюно едва унес от них ноги. Спасли его лишь сан священника и голубиная кротость.

      Была у Лятура и еще одна причина навестить под видом лесного бродяги Хуктаун. По словам канадских звероловов, такой редкой красавицы, как живущая в фактории белокурая англичанка, не сыскать было во всей Акадии. А Жан-Рене считался большим ценителем женской красоты. Правда, нагловатым и бесцеремонным. Он напропалую волочился как за юными девицами, так и за замужними матронами. Все сходило с рук дерзкому ловеласу и дуэлянту, пользовавшимся заступничеством Жана-Франсуа де Монбетона де Бруйяна и Даниэля Оже де Сюберказа. .

      Друг Лятура был человеком иного склада. Мягкий и доброжелательный, он так никогда бы и не выбрался из семейного магазинчика, если бы не бесшабашный и энергичный потомок первопроходца. Яркие рассказы Лятура о природе и аборигенах дальних краев так увлекли мололого торговца, что с ворчливого разрешения отца Этьен примкнул к нему в очередной экспедиции по Акадии и Мэну.

      - Только что на стволе березы я видел вырезанный силуэт росомахи, - сказал Лятур, поглядывая на индейцев. - Похоже, мы на территории аланксов?

      - Уг, - буркнул сагамор наскапи Уашпитан. Его горбоносое длинное лицо было сплошь покрыто оспинами. - Так теперь называют людей вождя Максена.

      В пограничных областях аланксы себя еще никак не проявили, но многие слышали, что ими стал верховодить белый человек и что они завладели определенной племенной территорией. Проникнув на нее и подстрелив дикобраза, Лятур со своими спутниками нарушили некие законы.

      - А сколько же у Жоржа Хука воинов? - поинтересовался Легран.

      - Пять взрослых мужчин и несколько подростков, способных натянуть боевые луки, - ответил малесит Земляная Белка.

      - Устаревшие сведения, - сказал Лятур. - Этот важный  индюк Венонгонет сказал, что к аланксам совсем недавно пристали пять семей норриджевоков.    

     Краснокожие закончили трапезу громкими отрыжками. Вытерев о засаленные ноговицы руки, каждый из них закурил трубку. Их примеру последовали Лятур с Леграном. Не курила только рыжеволосая пленница. Она печально глядела на догорающий костер. После сытного перекуса Лятур подумал, что было бы неплохо прилечь с дикаркой в высокой траве. Однако бросив взгляд на одноглазого монтанье, заставил себя сдержаться. С момента ее пленения Черный Волк дал всем понять, что девушка предназначена ему. За это время он ни разу не затащил ее в кусты. Ясно было, что сагамор готовит пленницу к настоящей свадьбе в своем селении у берегов Святого Лаврентия. Бросать вызов Черному Волку у Лятура не было желания. Тот был отважен, силен и мстителен. На его счету значился не один военный поход в одиночку против мохавков. К тому же, он считался ценным союзником Новой Франции.

      - Сагамор еще не узнал имени скво? - спросил Лятур, пуская клуб дыма.

      - Ее зовут Сикведаис.

      - Хм-м, Огонек… подходящее имя. Эти рыжие, как пламя, волосы… Но девушка печальна, в ее глазах не видно никакого огонька.

       Сагамор монтанье, не вынимая трубки изо рта и не меняя выражения лица, ровно произнес:

       - Глаза Сикведаис заблестят ярче звезд, когда она поймет, как велик и храбр Кашту Майкан.

       Лятур кивнул, выбил золу из трубки и, сунув ее в висевший на поясе мешочек из замши, встал на ноги.

       - Ну что ж, нам с Этьеном пора идти к торговому посту. Черный Волк, будь осторожен!.. В этих местах могут бродить охотники аланксов и негасегов.

       Акадийцы быстрым шагом пересекли поляну и скрылись в чаще, вспугнув стайку крикливых соек. Едва птицы успокоились, как в трех футах от того места, где ветви красного сумаха сомкнулись за белыми людьми, с земли поднялся индейский подросток. Какадолгу, сын Дикого Гуся, бросил взгляд на чужих индейцев и тенью заскользил прочь.

 

                                                  Г Л А В А   15

 

      Деревня аланксов расположилась на западной оконечности озера Мелапсвагамок. Вдоль извилистой линии берега тянулась полоса густого зеленого мха, за которой широкой золотистой каймой лежал мелкий песок. В зеркальной глади озерных вод красиво отражались верхушки сосен и елей и дымки от индейских очагов.

      Время близилось к обеду. Женщины деловито суетились у костров, мужчины большей частью бездельничали у жилищ, лениво переговариваясь и наблюдая за играми детворы. Несколько подростков на длинных каноэ ловили рыбу невдалеке от истока ручья. На близлежащем огороде трудилась группа девушек в свободных платьях из выделанной оленьей кожи.

      Егор с Максеном сидели у вигвама  и  неторопливо курили. Старика разморило, он то и дело клевал носом в безмятежной дреме. Военный сагамор аланксов заметно возмужал. Черты лица обрели твердость, в карих глазах отражались уверенность и достоинство. Теперь он отвечал не только за себя, но и за тех, кто выбрал его своим лидером. Уходя к индейцам, Егор хорошо понимал, что их существование – это череда серьезных испытаний. Голод, холод и смертельные опасности были обычным делом в лесах Америки. И, тем не менее, он выбрал именно этот путь, ибо уже не мыслил для себя иного существования.

      Запах тушеной зайчатины, доносившийся из соседнего вигвама дочери Максена, Легкой Бересты, разжигал аппетит все сильнее. Овдовевший вождь намеками пытался склонить Егора к мысли о женитьбе на одной из юных девушек селения. У того, однако, на уме была лишь Сикведаис, приемная дочь сахема аросагунтакуков. Он уже дважды под разными предлогами навещал деревню этих индейцев и подолгу общался с понравившейся ему красавицей. Старый Большое Озеро перед последним расставанием сказал  Егору: «Двадцать мушкетов аросагунтакуков нуждаются в порохе и пулях. Как только Аланкса доставит этот товар, он сможет назвать Сикведаис своей женой».

      Егор обрадовался и только ждал возвращения старшего брата, чтобы закупить пороха и пуль и обзавестись самой прекрасной невестой на свете.

      Мимо прошли двое норриджевоков, Толба и Воби Нама. Их крепкие и мускулистые тела отливали медью на сентябрьском солнце.

      - Китче Ниваску был добр к аланксам, направив норриджевоков в их лагерь, - пробормотал сахем, провожая новых членов племени сонным взглядом. - Теперь у нас двадцать боеспособных воинов.

      Егор улыбнулся. Аланксы могли отныне вносить свой голос на советах племен. А если их ряды будут и впредь пополняться местными абенаками, то в вопросах лидерства они, глядишь, посоперничают и с пенобскотами.

      Вскоре раздался зычный голос Красной Воды. Удачливый охотник, уложивший стрелой нежную олениху, приглашал всех мужчин на обед.

      Легкая Береста вышла наружу и посмотрела на отца и Егора.

      - Вашу долю зайчатины я отдам соседям-старикам, - сказала она.

      Егор облачился в легкую замшевую рубаху с ярким цветочным орнаментом и длинной бахромой по швам, набедренную повязку, леггины и новые мокасины из лосиной кожи. Когда они с Максеном подошли к жилищу Красной Воды, у которого уже толпились воины, послышался встревоженный шум ребятишек. Они показывали руками на одинокий челнок, быстро приближавшийся к лагерю со стороны северного берега.

      - Кто это?   

      - Что его заставляет так спешить?       

      - Так это ж Какадолгу!

      Жилистый подросток с ходу загнал каноэ на прибрежный песок и бросился к скопищу воинов.

      - На Каменистом  Ручье северные индейцы! - выпалил он. - Два плачмона оставили их там, а сами пошли к торговому посту.

      Горящие от возбуждения глаза юнца остановились на сагаморе.

      - Почему Ящерица так взволнован? - спросил Егор. - Северные индейцы и канадские охотники не раз проходили через земли аланксов, чтобы добраться до фактории.

       - Да, это так, - согласился Какадолгу. - Но чужаки опасаются аланксов, у них рыжеволосая пленница и они посмели охотиться в наших охотничьих угодьях.

      - К оружию! - крикнул белый сагамор.

 

 

                                   *                         *                             *

 

        На пути к Асенсибосису Егор понимал, что аланксов впервые ждет проверка на прочность. В короткой истории племени назревало начало нового этапа. Из его головы также не выходили слова Ящерицы о рыжеволосой пленнице… А вдруг это Сикведаис?

       Воины след в след бежали за юным Какодолгу. Они спешили, но были так осторожны и осмотрительны, что даже голубые сойки хранили молчание. Когда за зарослями красного сумаха послышались приглушенные голоса, Егор знаком остановил вереницу воинов. Отдав приказ  окружить поляну и ждать сигнала – крика росомахи, – он раздвинул кусты. В то же мгновение его опасения подтвердились – пленницей северных дикарей была Сикведаис. Он сжал мушкет и решительно выбрался на поляну.

     Северяные индейцы при виде его тут же вскочили на ноги.

       - Аланкса! - раздался звонкий возглас девушки, попытавшейся вырваться из крепкой хватки индейца.

      - Успокойся, Сикведаис! - крикнул Егор. - Все будет хорошо.

       Егор оглядел пришельцев.

       - Кто вы и что привело вас в охотничьи угодья аланксов?

       Одноглазый сагамор, увлекая за собой девушку, выступил вперед.

       - Монтанье, наскапи и малеситы сопровождают двух белых охотников, ушедших к торговому посту.

     «Не тот ли это одноглазый черт, которого Денис огрел кнутом?» - подумал Егор.

       - В сопровождении нет ничего плохого, - саказал он. - Но зачем было сагамору монтанье лишать старого вождя аросагунтакуков приемной дочери?.. Это дурное дело. Большое Озеро – друг аланксов, и я требую отдать девушку мне.

       Глаз сагамора сверкнул недовольством.

       - Пленница останется с Черным  Волком!

       Егор издал крик разгневанной росомахи. Из зарослей сумаха тут же выскочили вооруженные аланксы. Северные индейцы плотнее сгруппировались вокруг высокой фигуры сагамора.

       - Не успеет тень от верхушки сосны коснуться мокасина Черного Волка, как зазвучат выстрелы и запоют стрелы, - угрожающе проговорил Егор.

       Одноглазый вождь покосился на протянувшуюся к его ногам тень от высокой сосны.

       - Можешь забрать ее, - процедил он сквозь зубы.

       От сильного толчка Сикведаис пронеслась по поляне и упала в объятия Егора.

       - А теперь убирайтесь! - крикнул Егор, взмахнув рукой.     

       Монтанье развернулся и повел своих спутников в чащу. Чуть позже из нее раздался яростный крик:   

       - Кашту Майкан еще вернется!

      Егор пропустил угрозу мимо ушей и с любовью посмотрел на девушку.

       - Сикведаис, - прошептал он ей на ухо. - Сибейго не против нашей свадьбы.

      - Я знаю, знаю. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты стал моим мужем. 

      - А что же с теми белыми, что ушли к торговому посту, сагамор? - подступил к военному вождю Ящерица.     

      - Один из них – Венокет Куокусус, - сказала Сикведаис.

      - Серебристый Лис! - воскликнул Егор. - Что нужно здесь этому проныре?

      Егор не встречал акадийца, но слышал о нем достаточно много. Имена Монтиньи и Лятура были хорошо известны в лесах Мэна. Это они и отцы-иезуиты учили абенаков, алгонкинов и канадских мохавков ненавидеть жителей Новой Англии. Это с их подачи индейцы сеяли ужас в приграничных землях.

       - Для вида он понес в факторию бобровые шкурки, - пояснила Сикведаис. - Что ему надо, так это взглянуть на поселок и увидеть спасшуюся в море белую девушку.

       - Хм-м, придется с ним познакомиться, - сказал Егор.

    По пути к торговому посту Сикведаис рассказала ему о подробностях своего похищения. Оказалось, Черный Волк, побывав с посреднической миссией у аросагунтакуков, положил на юную красавицу глаз. Сагамор только ждал удобного случая, и когда несколько дней назад пенобскоты обмолвились о близости временного лагеря сахема Сибейго, он и решился на похищение.