- Было дело, было… В договоре между Пенном и вождями делаваров указывалось, что он получал земли к западу от реки Делавэр на расстояние, равное полуторадневному переходу. Индейцы имели в виду обычную ходьбу, укладывающуюся за это время в тридцать миль, не более. У хитрого квакера на уме было совсем другое. Он отыскал быстрого бегуна, и тот в назначенный день по заранее приготовленной прямой тропе отправился в путь. Через 36 часов непрерывного бега он покрыл расстояние в 150 миль. Там, где бегун свалился от переутомления, люди Пенна и провели западную черту его владений.

     - Ну и пройдоха этот квакер! - покачал головой Денис.

     - Еще какой!.. Но нам нет резона обманывать индейцев и равняться на таких, как Пенн… Вот тебе, Денис, еще одна бумага.

      Иван снова сунул руку запазуху и извлек на свет очередной свернутый лист.

     - А это – официальное разрешение на право торговли с индейцами… Обоснуешься в фактории, объяви всем местным племенам, что ты пришел на Медомак всерьез и надолго… По словам Рыси пушнины на его родине навалом. Как ее приобретать и что с ней делать дальше, не тебе говорить. Сам в младые годы промышлял шкурками. Кончатся французские поделки, – ну, все эти бусы, топорики и прочее с захваченного шлюпа, – закупишь английских товаров, которые всегда в цене у краснокожих.

    В озабоченных глазах Дениса мелькнула радость. Его напряженное лицо помаленьку приобретало обычное спокойное выражение.

     - Царские это подарки, брат, - сказал он. - И радостно, и оторопь берет… Когда и чем с тобой расплачиваться, вот что?

     - Придет время, расплатишься, - успокоил его Иван. - Когда отдашь свои акры внаем, наладишь торговлю, тогда и поговорим  об этом.

     - Условия знатные, - сказал Денис и сурово посмотрел на Егора. - Вот только, чем расплатится младший с тобой, не знаю.

     - Ты о чем? - нахмурился Егор.

     - О том, что – чует мое сердце – на приобретенных для тебя акрах будут жить не белые поселенцы, а твои краснокожие дружки!

     - Слушай, хоть ты и старший, а давай-ка, полегче!..  

     - Ну, довольно кипятиться! - вмешался Иван. - Будет вам!.. Не нравится тебе, Денис, что Егор якшается с индейцами. Но его не переделать. Да и нужно ли?.. Если он переселится со своей братией к Медомаку, то тебе и торговому посту будет только польза. В случае чего, лишние защитники не помешают. Так ведь?.. И вот мой сказ: если индейцы Максена станут надежными защитниками поселку на Малом Медомаке, с Егора я возьму лишь половину долга.

     Лоб Дениса разгладился. Улыбнувшись, он произнес:

     - Ладно, Егор, не серчай… Это я так, сдуру.

     Егор всегда уважал старшего брата. Тот мог вспылить, но сердце его было отходчиво.    

     - Чего уж там! - махнул он рукой.

     - Вот и прекрасно! - хлопнул в ладони моряк.

     - С чего начать? - вслух размышлял Денис. - Когда в дорогу?.. Голова идет кругом.

     - Она у тебя еще долго будет кружиться, - усмехнулся Иван. - Дело не простое… А начнем с того, что Егор проводит Рысь в родные места. Там заключит с вождями негасегов нечто вроде предварительного дружественного соглашения, вручит им дары и заверит, что торговый пост на Малом Медомаке вскоре распахнет двери и будет ломиться от европейских товаров.

 

 

                                                           Г Л А В А 4        

 

     Перед путешествием на северо-восток, Егор счел нужным навестить своих краснокожих друзей. Лагерь из пяти вигвамов стоял на берегу небольшого ручья в березовой рощице. Приход бледнолицего юноши вызвал на лицах индейцев добрые улыбки. Егор знал, что в каждом из жилищ с ним поделятся последним куском мяса или рыбы. И это притом, что у в лагере все чаще выдавались голодные дни. Нет, все взрослые мужчины могли охотиться, а если надо, то и воевать. Меквигук Бигвадусек, Красная Вода, был отличным следопытом и охотником, которому ничего не стоило выследить чуткого оленя и уложить его одной-единственной стрелой. Вобтегуа, Дикий Гусь, с детства не расставался с дедовским мушкетом, и стрелял из него так, что дух захватывало. Сигаван, Гарпун, был специалистом в другой области: его зазубренное орудие с необычайной точностью вонзалось в жирные спины лосося и форели. Вокусис, Лисица, не только лихо управлялся с боевой палицей и копьем, но и с абордажной саблей, которую он когда-то выбил из рук голландского пирата. Все они были охотниками и воинами, но близость поселков белых людей оказывала на них дурное влияние. Виски и ром Уэллса и других прибрежных городков постепенно превращали их в никчемных созданий, забулдыг. Зачастую, вместо того, чтобы прилежно снабжать семьи дичью, мужчины  попрошайничали на пристанях и у таверн.

    Старый вождь этих людей, Максен, сам когда-то страдавший пристрастием к спиртному, отлично понимал, чем все это могло кончиться. Не раз он говорил Егору, что еще немного – и его лагерю придет конец. Вождь искал выход, но не находил его. В Канаду, куда переселилось большинство вевеноков, он не хотел уходить. Просить приюта у пенобскотов или норриджевоков ему не позволяла врождённая гордость. Селиться же на нейтральной территории к востоку от Кеннебека было крайне опасно: за разбой канадских крещеных дикарей отряды белых чинили расправу над первыми попавшимися индейцами. Случалось, что и мохавки, невзирая на Великий мир, заключенный в Монреале в 1701 году, нет-нет, да и появлялись в тех местах, чтобы, как прежде, вырезать одно-два отдельно кочующих семейства в отместку за давние обиды.

     Егор прошел по лагерю к жилищу старого вождя. Откинув полог и проникнув внутрь, он увидел его сидящим у очага. Вождь улыбнулся гостю.

     - Абина удек, - приветливо произнес он, - присаживайся позади очага.

     Старик питал к белому дружеские чувства. Менее уважаемому посетителю он сказал бы: «Аби ага мадек», что означало: «присаживайся с боку», то есть, справа от входа.

     Индеец и Егор раскурили трубки.

     - Мой белый сын взволнован, -  проговорил индеец, не глядя на гостя.

     - Да, это так, сахем. Мне есть, что сказать тебе.

     - Говори, мои уши открыты.

     - Завтра я отправляюсь к негасегам.

     - Неблизкий путь означает важное дело.

     - Верно, важное.

     Перед визитом к Мокасину Егор много думал о судьбе маленького индейского стойбища. Намечались перемены, и он хотел, чтобы они коснулись горстки потерянных, сбитых с толку меднокожих аборигенов.

     - Моя семья, cахем, завладела торговым постом на Малом Медомаке и территорией к западу от реки. Часть земель принадлежит мне. Готовы ли вевеноки и рокамеки покинуть побережье, чтобы охотиться в лесах и служить защитой торговому посту?

     Старый сахем покрыл прохладной заскорузлой ладонью руку Егора и произнес дрогнувшим голосом:

     - Сердце Максена радуется!.. На берегах Малого Медомака его люди вновь обретут силу и самоуважение.

 

                                                              Г Л А В А 5

 

     Днем позже из Индейской бухты курсом на северо-восток отплыла маленькая флотилия из трех каноэ. Первым правили Егор и Рысь, вторым – рокамек Дикий Гусь и вевенок Гарпун. Последняя лодка, прикрепленная крепким кожаным ремнем к индейскому каноэ, была грузовым суденышком. В нем под куском старой парусины лежали дары для негасегов.

     - По Кеннебеку мы поднимемся до устья реки Себастикук, а по ней – к устью Чистого ручья, - говорил Егору Рысь. - Там сейчас негасеги, в нашей укрепленной деревне.

     Морскую часть путешествия четверо гребцов завершили без всяких приключений. Погода была устойчивой, ветер лишь слегка рябил ровную поверхность заливов и бухточек.

     А когда легкие каноэ из коры белой березы вошли в устье Кеннебека, начался прилив. С его помощью и при слаженных действиях гребцов они быстро заскользили вверх по широкой глади реки.

     Было тихо, и только голоса пернатых доносились из тянувшихся по берегам густых чащоб. Особенно усердствовали голубые сойки – самые крикливые и беспокойные птицы Мэна. Иногда в воздух с шумом  поднимались утиные стаи. Случалось, в чаще трещал валежник – явный признак присутствия лося или медведя. Жизнь шла своим обычным ходом под сенью величественных сосен с огненно-рыжей корой и пышных канадских елей. У самой воды росли сумах и ива, дальше – клены, березы и вязы. На невысоких взгорках высились колоннады пихт и лиственниц. И везде, где только возможно, топорщился подлесок и проглядывали яркие цветочные лужки.

    - Земли за Кеннебеком были сердцем конфедерации Мавушен, - говорил в пути Сигаван, показывая рукой на левый берег реки. - Возглавлял ее мой предок, вождь вевеноков Башаба.

    - Давно это было? - cпросил Егор.

    - Великого союза не стало задолго до того, как Сигаван появился на свет.

   -  А Башаба?

   - Погиб в схватке с микмаками.

     Рысь, стоя на колене на носу каноэ, так уверенно и изящно вел его вперед, что было любо-дорого смотреть. Его упругие мышцы в ходе работы словно поигрывали между собой. Вытатуированный на спине тотем - белая змея с открытой пастью - казался живым и смертоносным. Егор подметил, с какой любовью индеец смотрит на днище, где лежал красивый французский мушкет – подарок Ивана. Иной раз Егор оборачивался, чтобы взглянуть на грузовое каноэ. Прикрепленное к корме индейской лодки, оно послушно рассекало воду.

     Только теперь Егор понял, что впервые в жизни ему выпала настоящая мужская работа. С ней не могли сравниться никакие охотничьи экспедиции, какими бы долгими они ни были. Побежденные индейцы Новой Англии, разбредшиеся по Нью-Хемпширу и Мэну незначительными группами, перестали быть угрозой для поселений белых. Не то – негасеги… Как все обойдется?.. Станут ли они друзьями Хуков?.. Дадут ли обещание быть им верными союзниками?    

    Весь день путешественники упорно гребли, а к ночи нашли укромный затон и заночевали прямо в лодках. С рассветом под покровом тумана они тронулись дальше, держась в целях безопасности середины водного потока.

     В лесах, как обычно, чирикали птицы, воздух был пропитан смолистым запахом сосен и ароматом цветов. В полдень на западном берегу Кеннебека показалась индейская стоянка. Покрытые новой берестой конические вигвамы радовали глаз. Женщины с детьми коптили на деревянных решетках рыбу, мужчины либо сидели кружками, либо прогуливались по лагерю. Некоторые подошли к воде в попытке  разглядеть  путешественников.

    - Наши друзья, - довольным голосом  произнес  Рысь, - аросагунтакуки… А вон тот высокий индеец с тремя перьями в волосах, вождь Большое Озеро.

     Поравнявшись с лагерем, Рысь сложил ладони у рта и крикнул:

    - Привет тебе, Сибейго!.. Узнаешь сына Быстрого Змея?… Cо мной мои друзья.

     - Китче  Пишу! - воскликнул вождь. - Добро пожаловать к вигвамам аросагунтакуков!

    Рысь повернулся к Егору.

     - Надо причалить, Воби Аланкса. Мы их обидим, если проплывём мимо.

    Абенак прозвал Егора Белой Росомахой в первый же день пути, когда русский искусно проимитировал крик этого храброго и неукротимого создания.

    - Бояться нечего, - успокаивал Егора абенак, заметив, как тот с озабоченностью посмотрел на грузовое каноэ. - Сибейго часто ходил по военным тропам с моим отцом.

     Спустя некоторое время уставшие и голодные путники с удовольствием поглощали рыбу и тушеную зайчатину, сидя в кругу приветливых аросагунтакуков. Рысь, обгладывая заячью кость, вкратце рассказал о своем похищении.

      - Нельзя доверять ни нгизам, ни плачмонам, - сказал Большое Озеро. - Одни уничтожают абенаков, другие хотят, чтобы мы никогда не опускали Топор Войны, сражаясь в их войнах.

     - Уг!.. Уг!.. - слышалось из круга воинов. - Сибейго говорит правду.   

     - Говоришь, среди похитителей был Серебристый Лис? - Большое Озеро откинул со лба прядь волос. - Аросагунтакуки не примут больше его в своих вигвамах.

     - Меня спас родной брат Аланксы. - Негасег положил ладонь на плечо Егора.

     - Ингиз? - спросил вождь.

     - Русский.

     - Русский?!

     - Есть такая страна, - вступил в разговор Егор, - Россия. Она далеко. Мои родители родом оттуда.

     - Это там, где  Плачмонки (Франция)?

     - Много дальше… А мой брат – морской торговец. Посещал земли катобов, криков, семинолов. Бывал в Карибском море.

     - Мир велик, - вздохнул вождь. - Аросагунтакукам ведома лишь его малая часть. Теперь я буду знать, что есть на свете русские, которые могут выручить абенака из беды.

     Окончив трапезу, путники в знак того, что угощение им понравилось, сделали несколько громких отрыжек.

     - Нужно их отблагодарить, - шепнул Рысь Егору. - Таков обычай.

     Егор сходил к грузовому каноэ и вернулся с ножами, бусами и зеркальцами. Когда он высыпал товар на обеденное покрывало, индейцы на блестящие безделушки, едва сдерживая волнение.

     - Это все аросагунтакукам за гостепреимство, - сказал Егор.

     Широкоскулое лицо Большого Озера посветлело. Пощупав бисер и потрогав ножи, он удовлетворенно закивал головой и крикнул:

     - Сикведаис!

     На зов из самого большого вигвама вынырнула стройная девушка. После того как Сибейго сделал ей знак, она вернулась в жилище и вышла со свертком в руках. Пока она приближалась, Егор не сводил с нее взгляда. Среднего роста, рыжеволосая, зеленоглазая с чуть вздернутым носиком и полными алыми губами она показалась ему настоящей красавицей. Подойдя и вручив вождю  сверток, она осмотрела гостей и остановила взгляд на Егоре. Внутри у того что-то растаяло. Девушка улыбнулась ему и пошла прочь, слегка покачивая бедрами.

     - Уг! - выдохнул он по-индейски.

     Сибейго не мог не заметить интереса русского к девушке.

     - Сикведаис – моя приемная дочь, - пояснил он. - Она хороша собой, и приковывает взгляды многих молодых воинов. Но я дал слово выдать дочь замуж только за того, кто станет мил ее сердцу.   

     Наклонившись к Рыси, Егор произнес:

     - Скажи вождю, что я подарю ему мушкет, пули и порох, если он повременит со свадьбой дочери.

     Негасег заулыбался и наклонился к уху вождя. Тот выслушал его и пообещал:

     - Сикведаис не будет торопиться с замужеством

    Затем Большое Озеро развернул принесенный девушкой сверток – в нем хранилась изумительная по красоте шкурка серебристой лисицы.

     - Бери, Росомаха, она твоя. Многим белым нравятся меха аросагунтакуков.

     Егор принял дар и спросил:

     - А есть ли еще шкурки?

     - Хватает, - ответил вождь и поглядел в сторону грузового каноэ. - Мы можем поторговать с тобой, а не с Белым Бобром, плачмоном, который скупает у нас меха.

     - Нет, Сибейго, оставшийся товар для негасегов.

     - Жаль, - произнес вождь. - Плачмон – скряга. Товар у него дорог и не так хорош, как тот, что привезли нам однажды охотники ингизы с побережья.

     - Не расстраивайся, вождь, - успокоил его Рысь, - Торговый пост на Малом Медомаке теперь принадлежит семье Росомахи. Скоро в нем будет много товаров.

     - Не отдавай меха Белому Бобру, - посоветовал Егор, глядя на Сибейго.

     - Тмаква не получит их больше, - заверил вождь.

     Егор на мгновение прикрыл глаза и мысленно увидел и факторию и толпы нагруженых мехами индейцев, пробирающихся через леса к Медомаку. «Вот что, похоже, теперь снится Денису», - подумал он.

     Сходив к грузовому каноэ, он вернулся к обеденному месту с обещанным даром – мушкетом, порохом и пулями.

      - Возьми, Сибейго, и помни, что обещал.

      - Вождь не забудет, - сказал индеец.

      Егор отыскал глазами среди индеанок очаровательную девушку. Внезапно у него появилось желание одарить и ее.

      -  У меня есть подарок для твоей приемной дочери, вождь.

      -  Сикведаис! - раздался громкий голос Большого Озера.

      Когда дикарка предстала перед гостем, он взял ее левую руку и надел на запястье серебряный браслет в виде извивающейся змейки. Девушка вытянула руку и залюбовалась подарком. Затем кивнула, обняла Сибейго и побежала к подругам.

      Попрощавшись с гостепреимными аросагунтакуками, путешественники вновь выгребли на середину реки. Индейцы вышли на берег и помахали им  вслед.

     - Помните! - крикнул Егор. - Каждого аросагунтакука в пушной фактории русских будет ждать теплый прием и честная торговля.

     - Влипомканни! - донесся голос Большого Озера. - Счастливого пути!.. Но будьте осторожны… Ходят слухи, что у Кеннебека появились ирокезы!

     Егор долго смотрел на удалявшийся лагерь и с удовлетворением отметил, что Сикведаис одной из последних ушла с берега.